Макс Мах - Хищник [СИ]
– Далеко? – поинтересовалась Дарья. И праздное любопытство здесь ни при чем, хотя оно и не порок. Происхождение Кормчего имело значение само по себе. Что-то с ним было связано. Что-то важное. Однако Дарья, к несчастью, не могла вспомнить, "что именно". Она лишь надеялась вопрос этот со временем "прояснить".
– Далеко? – спросила она.
– Не то слово! – хмыкнул Кормчий.
– Это на "той стороне"?
– И да, и нет, – Кормчий по-прежнему попыхивал трубочкой, но настороженность, скрытая до поры в глубине глаз, явно набирала силу. – Вроде бы, там, но, как бы, не совсем, и я вряд ли смогу это вам прямо сейчас объяснить, Дарья Дмитриевна. Просто поверьте на слово.
– Верю! – кивнула Дарья.
"Камень" ей много чего "рассказал". И про то, на что намекнул Кормчий, может быть, тоже. Но вот беда – большую часть "сказанного" она просто не поняла, а кое-что, кажется, успела забыть.
– Как вы находите дорогу? – спросила о главном. Вернее, "главной" она назначила эту тему, исходя из крайне зыбких предположений о том, что на самом деле сказал ей "камень".
– Да, любопытно было бы послушать, о чем он вам… – старик продолжал "читать" мысли вслух, но Дарья с этим уже смирилась. Допускала, что кое-что он "видит", но предполагала, что отнюдь не все.
– Ты знаешь про навигацию? – вступил в разговор Марк. А вот о том, что знает и видит он, она даже думать боялась.
– Знаю, – сказала вслух, – но ни черта не поняла.
– Ну, это секрет полишинеля, – Марк в один длинный глоток опорожнил свой стаканчик и потянулся за ожидающей своего часа сигарой, длинной, светлой и одуряюще пахнущей. – Объяснишь, Егор, или мне попробовать?
– Объясню, – без поспешности, но и без "игры на нервах" согласился Егор Кузьмич. – Дело простое. Представьте, что плывете в море, Дарья Дмитриевна. Или, лучше, в небесах, ведь вы у нас небесный капитан, как ни как. Так вам, верно, будет легче представить. Итак, небеса. Как станете ориентироваться в полете? Как узнаете, куда плыть?
– По звездам, если ночью, – Дарья выбросила окурок в пепельницу и взялась за кофе, – по известным ориентирам внизу, по собственной скорости и углам склонения, если, скажем, в тумане, по солнцу и по компасу, наконец.
– Верно! – согласился Кормчий. – В Великом Эфире все точно так же, княгиня. Есть, разумеется, и отличия, но они не существенны. Звезды, гравитационные узлы и течения, скорости и углы, карты и лоции… Естественно, все это надо знать, уметь использовать, понимать. Приличных навигаторов, по правде сказать, раз-два и обчелся. У нас, на "Лорелее", их трое, да еще аз грешный. А кроме того у нас есть особые приборы, навроде компасов, секстантов, лагов и лотов, только для эфира. Так и ориентируемся. Но следует признать: два десятка обитаемых миров, еще с дюжину тропинок в Параллели – вот и весь наш ареал обитания, если не считать, разумеется, весь Великий и неизведанный космос с невероятным множеством мертвых планет и мизерным количеством затерянных в пространстве цивилизаций, которые иди еще найди на эдаких расстояниях!
– Что такое Параллель?
– Параллель – мир отражение, или параллельный мир, – объяснил Марк. – У твоей планеты, Дари, к примеру, всего три известных нам Параллели. То есть, три параллельных мира, в которые мы можем попасть.
– Но? – нахмурилась она, пытаясь понять, в чем тут подвох.
– Но мы не можем путешествовать там так же, как путешествуем здесь, – В отличие от Егора Кузьмича, Марк оставался бесстрастным. – Мы можем только выйти на их геостационарные орбиты, и все, собственно. Одно из двух. Или там существует барьер, не выпускающий нас даже в их Солнечные системы, не говоря уже о космосе, или все Варианты – так мы называем параллельные миры, – находятся прямо здесь в этом пространстве. В этом случае, следует предположить, что обитаемые миры, именно в силу их обитаемости, создают особые пространственно-временные лакуны для возникающих Вариантов. И попасть в такие лакуны можно только по особой "тропинке". Мы называем их червоточины. Ну, как червячок точит яблоко.
– Не понимаю! – покачала головой, совершенно сбитая с толку Дарья. – Как это? Выходит, у нас тут космос есть, а у них – нет?
– Тоже вариант, – пыхнул трубкой Кормчий, – но мы думаем, все дело в факторе времени. Мы не совпадаем по временной оси. Поэтому можем лишь навестить их лакуну, но в их вселенную попасть не можем. Локально мы как бы встраиваемся в систему четырехмерных координат, но для путешествия через космос этого мало. Синхронизация или принципиально невозможна, или требует иных технических решений.
– Заковыристо! – Дарья представила себе математику, описывающую такие пространственно-временные извращения, и ее чуть не стошнило.
"Вот ведь блядь!" – она поспешно влила в себя остатки граппы и потянулась к папиросной коробке. Однако Марк оказался проворнее. Она еще только начала распрямлять руку, а открытая коробка возникла перед ней, да еще и в сопровождении трепещущего огонька зажженной спички.
– Спасибо! – она взяла папиросу, прикурила.
– Но… – вспомнила она кое-что из беседы с "камнем". – Но вы ведь посещаете гораздо больше мест, чем сказали. Сколько обитаемых миров вы назвали? Два десятка?
– А ходим в пятьдесят три, – кивнул Егор Кузьмич. – И в сорок девять Параллелей.
– И в чем здесь подвох? – она благодарно кивнула Марку, подвинувшему к ней новую чашку кофе – крошечную фарфоровую, словно бы кукольную чашечку с необычно, остро и пряно пахнущим кофе. – Спасибо. Это?…
– Попробуй! – предложил Марк, отпуская жестом прислуживавшего им Феликса. – Это не ваш напиток. Похож на кофе, но не кофе. Однако с граппой совместим вполне, – улыбнулся он своей невероятно привлекательной улыбкой, от которой у Дарьи начинало сжимать виски. Впрочем, сжимать могло и от водки. Выпила-то она уже никак не меньше трех стаканчиков.
"Две чарки с четвертью – самое меньшее!"
Она взяла у Марка кукольную чашечку, поднесла к лицу. Запах не изменился, только стал сильнее, да еще возникло ощущение жаркого дуновения. Вспомнилась Эдомская пустыня, куда дела забросили Дарью поздней весной 1922 года. Стояло раннее утро, небо голубое и прозрачное поднималось над медленно дрейфующим крейсером хрустальным куполом, а на горизонте открывалось устье котловины Содомского моря. Накануне отбушевал хамсин, и, хотя воздух успел очиститься, запах африканских пустынь все еще щекотал ноздри.
– Наденьте респиратор! – крикнул ей вахтенный офицер.
– Зачем? – удивилась Дарья. – Воздух чистый и пахнет так, что хоть водку занюхивай!
На вкус этот "кофе" оказался ничуть не хуже. Да, незнакомый и вполне экзотический, но отнюдь не отвратительный. Пить можно, а ощущения…
"О, Господи! Что за хрень! Эдак я панталоны промочу!"
– Похоже, тут половина объема приходится на афродизиаки, – сказала вслух с кривой улыбкой.
– Заметили? – хохотнул Егор Кузьмич. – Но вкусная зараза, и водку купирует отменно!
– Да уж, купирует! Так что там с несовпадением чисел? Лоцманов нанимаете?
– Сами догадались, или кто-нибудь шепнул?
– Какая вам разница? – пожала плечами Дарья и повернулась к Марку, ему она доверяла больше. – Как думаешь, еще одну можно, или я стану на мужиков бросаться, как бешеная?
– Доза, в этом случае, фактор малосущественный. Пей! Голову прочистит, а прочее, – он сделал ударение на этом слове, – быстро проходит.
– Ну, ладно тогда, – и она приняла у мгновенно возникшего поблизости Феликса еще одну чашечку с этим странным "кофе".
– Итак? – теперь она смотрела на Кормчего.
– Есть и лоцманы, – пыхнул он трубкой. – Их мало, и они защищены Великим Соглашением. Свободны и независимы, одним словом. Работают с доли в барыше. Вот они могут провести в очень странные места, а как это делают, Бог весть. Тайна.
– Но можно ведь… – предположила Дарья, вспомнив романы о пиратах Карибского моря.
– Нельзя! – покачал головой Егор Кузьмич. – Неприкосновенность Ходоков обеспечивается Договором. Нарушивший же Договор долго не проживет, и благами запретного знания воспользоваться не успеет.
"Вот черт!" – Сейчас она вспомнила: "камень" ей об этом говорил. Вернее, он обозначил границы возможного. И в этом контексте была озвучена идея о равновесии.
В этой вселенной, вспомнила Дарья, существуют не только вольные торговцы. Эфирными кораблями располагают и некоторые цивилизации, которые кровно заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку нарушение сложившегося миропорядка грозит войной. А войны – вернее, такой войны, – не хочет никто. Последнюю забыть, еще не успели.
– А что же "та сторона"? – спросила, наконец, о том, о чем и предполагала говорить.
– Целая вселенная! – сразу же ответил Кормчий. – Представляете себе, Дарья Дмитриевна? Такая же, как наша. И обитаемых миров много больше. То есть, и у нас их, наверное, великое множество, но иди их найди для начала. А там все уже разведано! Империи, блин! И какие империи, княгиня! Сказка, песня! И пространственно-временной континуум, ну прямо, как у нас. Непрерывность и многообразие! Вы ведь с моделью Лоренца знакомы, или как?
